Я не знаю, чем может закончиться русско-украинская война; если кто-то знает, возможно, их следует номинировать на Нобелевскую премию мира. Не думаю, что кто-то знает, чем всё это закончится. Может, лучше сказать так: когда это может закончиться? Потому что рано или поздно войны заканчиваются.

Как сообщает "Qafqazinfo", об этом заявил Президент Азербайджана Ильхам Алиев на международном форуме на тему “СОР29 и Зеленое видение для Азербайджана”.

“Могу высказать своё мнение на основе нашего опыта. Наверное, интересно будет отметить, что война не прекратилась сразу после подписания соглашения о прекращении огня в мае 1994 года. Нечто подобное может произойти и между Россией и Украиной, если они договорятся прекратить активную фазу войны. Но это не гарантирует наступление конца войны. Во времена оккупации у нас была напряжённость на линии соприкосновения: диверсионные группы, снайперские перестрелки и многие другие опасные эпизоды. И наша линия соприкосновения была намного короче, чем сегодняшняя линия соприкосновения или фронтовая полоса между Россией и Украиной.

Представьте, если будет подписано соглашение о прекращении огня, гарантирует ли это наступление мира? Нет, мы ждали 28 лет. И после этого мы силой восстановили свой суверенитет. Мы сделали это, потому что были правы и потому что могли это сделать. И для нас это был вопрос жизни и смерти. В то время мы не были уверены, кто будет поддерживать армянскую сторону. Могли быть разные сценарии, и ни один из них не был нам приятен. Но мы об этом тогда не думали.

Для нас это было делом выбора: либо мы восстановим наш суверенитет и достоинство, либо мы все умрем. Таков был наш подход. Мы ждали, мы накапливали силы. Мы пытались доказать свою правоту и объяснить, что стали жертвой агрессии. Но всё это практически не дало каких-либо результатов. Да, международные институты принимали резолюции, решения и т.д. Но они так и не были реализованы. Не было механизма для их реализации. Поэтому мы реализовали их силой. Как я уже говорил, мы установили мир войной. Это тоже вариант, и мы продемонстрировали, что он возможен. Так что, у меня нет практического ответа. Как я уже сказал, думаю, никто не знает, когда всё это закончится. Но даже если прекратится, это не гарантия того, что не будет рецидива.

Что может сделать Азербайджан? Ничего, абсолютно ничего с практической точки зрения. Мы предоставили Украине гуманитарную и финансовую помощь на сумму более 30 миллионов евро. Мы участвуем в реконструкции города Ирпень, где проживает большая азербайджанская диаспора, и Азербайджан восстанавливает многие объекты социальной инфраструктуры. Ничего больше этого.

но мы не можем. И мы говорим это открыто и публично, и не будем. Гуманитарная помощь – да. Оружие – нет. Итак, это мой ответ. Конечно, это большая трагедия для обоих народов, очень близких друг другу как с этнической, так и с религиозной точек зрения. Это большая трагедия. Был ли шанс избежать войны? Думаю, да. Был ли шанс у украинских лидеров в предыдущие годы построить нормальные отношения с Россией? Я абсолютно уверен, что был. Я только что говорил о российско-азербайджанских отношениях. Мы соседи. Мы строим крепкие партнерские отношения. Мы уважаем суверенитет друг друга. Мы не вмешиваемся в дела друг друга. Разве это не могло быть между Россией и Украиной? Конечно, могло. Русские и украинцы – два очень близких народа.

Почему это произошло? Кто виноват? У меня есть свое мнение, но я оставлю его при себе. Но я думаю, что шанс был упущен в начале 2000 года. Шанс Украины построить сильное государство был упущен. Это мое личное мнение, основанное на моем опыте и знаниях. Я знаком и работал со всеми президентами Украины, кроме первого. Я занимаю эту должность с 2003 года. И говорю то, о чем я знаю и испытал на собственном опыте, а не потому, что мне кто-то что-то сказал. Я был свидетелем многих эпизодов в российско-украинских отношениях. Они были напряжёнными, дружескими, враждебными... Но такого, того, что мы видим сегодня не было никогда. Никогда! К сожалению, ситуация трагическая, и люди гибнут каждый день. Это нужно остановить. Но кто может сделать это? Я не знаю. Я старался быть очень откровенным. Это максимум эпизодов из моей памяти, которые я могу себе позволить”, - сказал глава государства.