Когда произошло землетрясение, во мне рухнул весь тюркский мир. У меня было такое впечатление, что под завалами остались не десятки человек, а весь тюркский мир. Я чувствовал себя беспомощным, самым высоким зданием "Бурдж-Халифой", который в любой момент может быть погребен под землей... Словно во мне жил человек, упавший с высоты…

Не скрою, что все величие тюрка было под завалами. Несмотря на то, что я был зол на карикатуру французского журнала "Charlie Hebdo", подписанную "Даже танки не понадобились", увидев ужасающую картину событий подумав, что "люди правы" я сдержал свой гнев внутри себя.

В этот период я говорил с командиром. Галиб Гадиров один из уважаемых мной командиров, с которым я общаюсь, я поинтересовался как у него дела. Когда на этот раз командир ответил на мой звонок, его голос звучал бессвязно:

- Эльбрус я перенес операцию на сердце, нужно всегда быть готовым ко всему... Если бы не доктор Камран Мусаев, не было бы твоего командира...

Если командира танковой дивизии, в которой я служил в армии, не будет в этой жизни, то я буду словно безоружным...

Думая о том, как успокоить человека в таком состоянии, сказал:

- Я приглашаю Вас на концерт Махсуна Гырмызыгюля, который пройдет 17 лет спустя.

На самом деле на концерт я иду из-за командира. Признаюсь, шел с неохотой. Думал, вряд ли кто-то превзойдет Ажду Пекан, чей концерт прошел в Баку, и как я уже говорил, во мне не только турецкая музыка, но и весь тюркский мир рухнул... Да и еще был этот сдерживаемый гнев.

Как человек сможет петь после этих землетрясений?

Что он нам скажет?

Но Махсун приходит и начинает петь… Он рассказывает песню, историю, поет дуэтом со своим детством, говорит, что месяц скитался в районе землетрясения, а потом попал прямо в Баку, после каждой песни льет слезы и призывает людей обнять и полюбить друг друга.

Перед тем, как спеть одну из своих песен, он рассказывает, что, гуляя среди развалин после землетрясения, я увидел вдалеке мать, я подошел к ней, она обняла меня и плача сказала:

- Махсун, сынок ты опоздал… Моя дочка тебя очень любила, ее самая заветная мечта была тебя увидеть. Сейчас под завалами остались мой сын и муж …

Он не только пел, но и сыграл Шпильмана из фильма “Пианист”.

Махсун вывел турецкий народ из целой трагедии с помощью музыки... Махсун не уступал даже Шопену в своем великолепии.

Во время концерта, шехида Отечественной войны Анара Исрафилова исполняющего песню “Annem-annem”, которую он когда-то пел из репертуара Махсуна Кырмызыгюля показали на экране, и певец к нему присоединился, спев дуэтом. Он синтезировал единство нашего горя своим великолепным исполнением и показал, как слышны трагедия, слезы и переживания тюрка.

Пока он пел, я думал о фильме Махсуна Кырмызыгюля “Чудо” (“Möcüzə”), который я считаю чудом турецкого кино последних лет.

В памяти нарисовалась кульминация этого фильма.

Когда отец спрашивает у сына-инвалида, как он выздоровел, как ему это удалось, на что герой фильма Азиз, отвечает:

- Я полюбил, папа…

Все было ясно... Махсун Кырмызыгюль, это цветок, который никогда не увянет... Кырмызыгюль хотел сказать в Баку, что единственный способ выкарабкаться из землетрясений и увечий - это научиться любить.

Концерт закончился, мы возвращаемся домой. Командир хочет поблагодарить меня и сказать, как его сердце спокойно, но всякий раз я его останавливаю.

Спустя тридцать четыре дня я улыбаюсь со слезами на глазах, чудесным образом выжив после землетрясения...

Эльбрус Аруд

P.S. С оригиналом текста можете ознакомиться здесь.